«Два бойца»

Фильм «Два бойца» был снят на Ташкентской киностудии в 1943 году. Простой и бесхитростный рассказ о фронтовой дружбе солдат Аркадия Дзюбина и Саши Свинцова, сражавшихся с фашистами под Ленинградом.

 

 

«Что значит хорошая картина в эпоху Отечественной войны?  – спрашивал режиссёр С. Герасимов и отвечал: «Это прежде всего поэтическая картина, во-вторых, картина, имеющая в своей природе некоторую историческую и поэтическую доподлинность».

 

По мнению историков кино, картина «Два бойца» ближе других подошла к этому определению. В её основе лежала фронтовая литература – повесть Л. Славина «Мои земляки». Произведение фронтового писателя стало сразу популярным именно потому, что в нём писатель своей, славинской, интонацией рассказал о людях войны. Он не испугался сделать героев немного наивными, смешными, искренне трогательными. Не побоялся и пошутить, а иногда невзначай, незаметным движением и смахнуть слезу, непрошенно скользнувшую по загрубевшей, обветренной солдатской щеке.

 

Режиссёр Леонид Луков, прочитав повесть, решил, что на её основе может получиться интересный и нужный фильм. По настоянию режиссёра, сценарий поручили Евгению Габриловичу, опытному кинодраматургу, а в то время и военному корреспонденту. «Сценарий картины «Два бойца» по повести Л. Славина я писал в Москве в начале 1942 года, – вспоминал Габрилович. – Писал в пустой квартире (семья была эвакуирована в Ташкент). Была со мной только собака по кличке Ингул, чепрачного цвета, мужского пола. Я торопился вовсю: близился срок моего отъезда на фронт, надо было успеть отправить сценарий в Ташкент на студию. Писал и не перечитывал. И первый, кому я его прочитал в ту московскую военную пору, был мой Ингул. Наверно, я начал бы писать всё сначала, если бы у меня оставалась хоть капелька времени. Но утром надо было уезжать…»

 

Сценарий под названием «Два бойца» Луков получил в начале 1942 года. В конверт вместе с листками текста была вложена короткая записка: «Знаю, что плохо, простите…»

 

Требовательному к своей работе Габриловичу казалось, что сценарий написан им слишком конспективно, но на самом деле сценарий получился отличным, характеры героев были выписаны прекрасно. Луков тут же взялся за постановку. «Главная сила на войне – это люди, – напишет он в 1943 году. – И цель моя… была показать эту главную силу войны – простых советских людей, не совершивших, на первый взгляд, никаких выдающихся подвигов, но чья повседневная жизнь и борьба сами по себе подвиг… И поэтому в картине «Два бойца» главное – не сюжет и не внешние обстоятельства, а люди на войне. Здесь важно всё: как они дерутся, как тоскуют по дому, как любят чудесную женщину, как мечтают о будущем… Хотелось в клокочущем грохоте войны услышать стук простого человеческого сердца, подслушать солдатские думы, хотелось говорить с экрана языком простых людей, петь их песни, показать то высокое и честное чувство советского патриота, которое ведёт нас к бессмертной победе над врагом».

 

«Фильмы о войне должны и могут быть сделаны не только в так называемом батальном жанре. Пожалуй, слишком много пиротехнических фугасов тратится нами, кинематографистами, для изображения фронта, – напишет в 1943 году в своей рецензии на картину режиссёр и теоретик кино Сергей Юткевич. – О людях войны, об их мыслях и чувствах рассказано нами с экрана ещё очень и очень мало. Впрочем, и не только с экрана, – и беллетристы наши, и драматурги, и живописцы пока ещё в плену инерции представления о той войне, где только самая битва, самое сражение являлись решающими для исхода кампании. Зрителю, читателю, слушателю и на фронте, и в тылу жадно хочется услышать, увидеть, прочитать, прежде всего, о том строе чувств, которые, сливаясь из тысяч и тысяч мелких ручейков воедино образуют мощный поток народной силы».

 

Как только сценарий был запущен в производство, Борис Андреев был сразу же приглашён и утверждён на роль Саши Свинцова. На роль же одессита Аркадия Дзюбина претендовали сразу два популярных актёра советского кино: Пётр Алейников и Николай Крючков. Однако режиссёр опасался, что фильм будет восприниматься зрителями как продолжение «Трактористов» и отказал Крючкову и Алейникову. Был устроен конкурс претендентов. Бернес получил пробу, как он сам рассказывал – вымолил её у режиссёра. А затем, к удивлению работников киностудии, благодаря настойчивым требованиям Лукова был утверждён на роль.

 

 

Узбекские кинематографисты с энтузиазмом восприняли решение Госкино о включении фильма «Два бойца» в производственный план Ташкентской студии. Правда, были и скептики, считавшие, что в условиях Узбекистана невозможно воссоздать суровую атмосферу блокадного Ленинграда. Но режиссёра окружали единомышленники: главный оператор Александр Гинзбург – крупный мастер кинопортрета и световых эффектов; способный и трудолюбивый оператор Пулат Расулаев и опытный художник Владимир Каплуновский. Они проявили чудеса изобретательности, чтобы воспроизвести на территории «загримированного» ташкентского парка эпизоды ленинградской обороны, осуществить комбинированные съёмки с декорационными дорисовками улиц и набережных Ленинграда. В массовке снимались курсанты Ташкентского пехотного училища.

 

Не всё сразу получалось. Были некоторые трудности, в том числе у Марка Бернеса. Он постоянно ходил в военной форме, но никак не мог почувствовать себя солдатом Дзюбиным. Месяца через полтора после начала съёмок на студии стали поговаривать: картину надо спасать, менять актёра. Луков же не торопился с выводами. То, что нужно было для его героя, Бернес искал в общении с фронтовиками. Приятелю-документалисту, вернувшемуся в Москву с фронта, писал письма, выспрашивая: правда ли, что солдатам велят пришивать к гимнастёркам белые воротнички? В Ташкенте на этом настаивают… В мыслях Аркадия Дзюбина постоянно живёт Одесса. Но прямой выход это находит в единственной фразе, которую Бернес произносит сдержанно и просто: «Одессу не трожь, там сейчас горе и кровь». Бернес же никогда не слышал колоритную речь одессита.

 

 

Действие фильма происходило на батальонном пятачке, и вступительная надпись сообщала, что шли бои «местного значения».

 

Шёл 1941, год тяжёлых, напряжённых боев на ленинградском фронте. Крепкая товарищеская спайка помогала бойцам в минуты ожесточенных сражений. Глубокая боевая дружба соединила и пулемётчика Аркадия Дзюбина, сварщика из Одессы, с уральским сталеваром Сашей Свинцовым. Но однажды друзья серьезно поссорились. Случилось это во время очередного однодневного отпуска. Гуляя по Ленинграду, Саша признался своему другу, что в городе у него есть знакомая девушка Тася, которая приглашала его к себе в гости.

 

 

Весь вечер, пока друзья были в гостях у девушки, Аркадий не замолкал ни на минуту. Он шутил, рассказывал забавные истории и пел. Саша всё время скромно молчал.

 

 

Когда Аркадий и Саша вернулись поздно вечером в свою воинскую часть, оказалось, что за время их отсутствия был тяжёлый бой, многие из однополчан погибли. Чтобы поднять настроение бойцов, Аркадий с присущим ему остроумием рассказывает товарищам историю «несчастной» Сашиной любви. Свинцов глубоко обижен шуткой друга. Они ссорятся. Но эта ссора разлучает друзей ненадолго. В жарком бою Дзюбин защищает ДОТ от атакующего противника. Боец выполняет задание, но при этом его тяжело ранят. Рискуя жизнью, Саша выносит раненого друга с поля боя.

 

Они были разительно несхожи – огромный, терпеливый до поры до времени, с виду добродушный Саша и темпераментный, вспыльчивый говорун и острослов Аркадий. В своих истоках образы могучего уральца и хитрого одессита восходили к героям газетных полос, отведённых под фронтовой юмор.

 

На равных правах в картину входили героика, юмор, песенная лирика. «Два бойца» – это рассказ не только о фронте, но и для фронта. Он соединял в себе, подобно концертной бригаде, разный репертуар. Однако то, что на фронтовой эстраде появлялось в виде отдельных номеров, на экране выглядело цельным зрелищем.

 

Аркадий, словно не услышав просьбы: «Трепаться-то брось», – начинал рассказывать бойцам о Саше, который, стреляя из трофейного маузера в ромашку, вызвал на себя беглый миномётный огонь. Это не походило на скетч, хотя Марк Бернес рассказывал смешно – с мягкими придыханиями на концах слов и тонкой игрой на публику. Не походило, так как действие не останавливалось: Дзюбин был доволен успехом, Саша обижался, происходила стычка, теперь обижался Аркадий, вспылив, он хватал за грудки молодого солдата, отпустившего шутку «за одесских», в землянку приносили письма, наступала тишина, с брёвен капало в котелок, и Аркадий пел «Тёмную ночь».

 

 

Прозвучавшие в фильме песни «Тёмная ночь» и «Шаланды полные кефали», созданные Никитой Богословским на стихи Владимира Агатова, стали популярными ещё до окончания съёмок киноленты – в свой репертуар её включил Леонид Утёсов, выступавший с концертами перед фронтовиками.

 

 

 

После выхода на экран фильма «Два бойца» многие шутки и остроты одессита Дзюбина моментально ушли в народ. Образы, созданные на экране Андреевым и Бернесом, принесли артистам всенародную любовь и широкую популярность.

 

Литература:
– Зак М.Е. Фильмы о Великой Отечественной войне. – М.: Знание, 1978.
– Зоркая Н. История отечественного кино. ХХ век. С. 293.
– Мусский И.А. Сто великих отечественных фильмов.
– Советские художественные фильмы. Том 2. Звуковые фильмы 1930-1957 / Под ред. А.В. Мачерета. – М.: Искусство, 1961.
– Юткевич С. «Два бойца» // «Литература и искусство», 18 сентября 1943 г. 

 

Фото из открытых источников