Юлия Полуротова:

[Версия для печати]

Юлия Полуротова: «Все талантливые люди – очень большие лентяи»

Юлия Полуротова – педагог высшей квалификационной категории, обучает игре на флейте и саксофоне в Детской школе искусств № 1, лауреат премии 100 лучших преподавателей ДШИ России – 2022, премии Законодательного Собрания Челябинской области за достижения в области культуры и искусства, Лауреат премии «Золотая лира», победитель и призёр всероссийских конкурсов. Учитель с 35-летнем стажем работы с детьми в сфере музыки. Встреча с Юлией Валерьевной проходит в небольшом уютном кабинете. Стены комнаты украшают рамки с дипломами и благодарностями, золотистые кубки.

Почему научиться играть на флейте могут все? Как флейта может спасти жизнь? В чём заключается мастерство педагога? Об особенностях работы с «маленькими взрослыми» и многом другом мы поговорили с Юлией Полуротовой.

– Почему вы выбрали флейту и как пришли в профессию учителя?

– Флейта меня выбрала. Начало этой истории не такое красочное и сказочное, как, возможно, у других флейтистов. В детстве у меня начались проблемы со здоровьем, и я лишилась слуха. Спустя год тишины, родители нашли врача, который смог меня вылечить. После операции доктор сказал: «Ты всю жизнь должна дуть». На что мой папа ответил: «Ну не шарики же надувать (смеётся), пойдём играть на флейте». В музыкальной школе была самой взрослой ученицей – все в шесть-семь лет приходят, а я в 11. После её окончания поступила в музучилище. Уже тогда, в 15 лет начала преподавать в музыкальной школе. Для меня эта работа была настоящим вызовом, потому что моей старшей ученице 14, а я лишь на год старше (смеётся). Ко мне на занятия приходили дети Ленинского района, закалённые улицей, которые знали о жизни явно больше, чем я тогда. После окончания музыкального училища пошла в Челябинский институт музыки. В таких вузах учатся не ради учебной программы, а намеренно у педагогов. Моим учителем был Адик Аскарович Абдурахманов, дирижёр симфонического оркестра при Челябинской государственной филармонии. Параллельно с учёбой преподавала. Проработала в той музыкальной школе 5 лет. И одним майским днём, проходила мимо Детской школы искусств № 1, решила спросить, не нужен ли им педагог по флейте. Зашла в здание и вижу, как Зоя Ивановна, директор ДШИ № 1, тащит стол. Тогда она только заступила на свою должность, а я не знала, что это директор.

«Здравствуйте, есть ли у вас класс флейты? Я преподаватель, хочу здесь работать», – говорю ей.

Она останавливается и обращается к завучу, которая вместе с ней тащила стол: «У нас есть класс флейты?»

Завуч отвечает: «Нет такого класса».

«А почему у нас нет класса флейты? Будет!» – произносит Зоя Ивановна и, обращаясь ко мне, заявляет: «Приходите» (смеётся). Несказанно рада, что стала работать в Детской школе искусств № 1.

– В кабинете на стенах у вас висит множество наград. Вы лауреат, призёр и победитель федеральных и всероссийских конкурсов. Чем для вас является каждая победа?

– Все мои ученики прекрасно знают: когда мы с ними что-то выигрываем и в мессенджере идёт бурное обсуждение, первое, что я всем пишу: «Поздравляю, работаем дальше». Это мой девиз не только для воспитанников, но и для себя. Когда меня награждают, я всегда думаю: «Ага, всё делаю правильно». Учу себя радоваться победам, потому что очень часто так изматывающе трудишься, что не хватает эмоционального заряда восхититься награде. Победы придают уверенности. Всегда хочется творить больше, когда получаешь подтверждение своих стараний от квалифицированных, грамотных музыкантов на конкурсах.

Педагог не должен стареть. Чем больше выдержка, тем он полезнее становится. Есть науки, где нужен молодой дух, юная среда. Музыка – это старинная профессия, в которой нужен опыт и постоянная практика. В этом помогают выходы на конкурсные мероприятия и постоянная работа в этом направлении. Нельзя пойти на конкурс, особенно педагогический, если вдруг подумал, что ты такой красавчик и хороший педагог. Нет, ты же должен написать научный труд, защитить, провести открытый урок с незнакомым ребёнком. А это «то ещё» приключение – никогда не знаешь, как он может на тебя среагировать. Своих учеников знаешь, а чего ждать от чужих – неизвестно. 

– Расскажите поподробнее про открытые уроки. Какие дети приходят? Как на вас реагируют?

– Когда мне впервые понадобилось провести открытый урок, я сильно нервничала, читала методологию. После нескольких таких занятий начинаешь понимать, как бы ни готовился – это всегда лотерея. Самый запоминающийся открытый урок у меня был в Тюмени на федеральном этапе конкурса «Лучший преподаватель ДШИ». Мне заранее сказали, что ребёнок будет играть на флейте, а это, казалось бы, очень удобно – можно блистать своими знаниями. Привели девочку, которая не очень хотела учиться. Её заставили, потому что родители музыканты. Такие дети особенные. Она стойко держала глухую оборону. Я спрашиваю: «Ты же делаешь домашние упражнения по флейте?» Она мне отвечает: «Я лучше физикой пойду позанимаюсь». И ты должен молниеносно среагировать, чтобы это было и по отношению к ребёнку адекватно, и к людям, которые оценивают и думают: «Попалась! Как ты сейчас из этого выкрутишься?» (смеётся). Открытый урок – это квинтэссенция жизненного опыта с твоими воспитанниками. Дети на занятиях учат педагога, новые ребята приходят – ты их изучаешь. Что касается профессиональной стороны, все педагоги умеют вести уроки, соревновательность не в этом. Нужно чтобы урок стал интересным, запомнился. Спасибо девочке из Тюмени, этот урок запомнили все (смеётся).

– Ребёнок запоминает своего первого учителя, а педагог помнит о своём первом ученике?

– Запоминается, когда твой ученик первый раз вышел и что-то сыграл. Как он пришёл и ничего не умел, а потом выходит на сцену и играет. Мне запомнился первый всероссийский конкурс, когда я впервые осмелилась повезти учеников в Магнитогорск на «Уральские фанфары». Самой младшей воспитаннице было 3 года, она играла на пиколке – такой инструмент имеет самое высокое звучание в семействе флейтовых. Тогда все считали, что это цирковой номер и не надо настолько маленьких детей брать учиться. Из всей нашей бригады только эта малявка взяла дипломанта. Малышка участвовала в номинации с 6 лет. Для меня это было большим событием. Сейчас, если у меня дети получат дипломантов, я начну работу над ошибками – что было не так, почему не победили. А тогда эта награда было моей внутренней победой. Такие вещи запоминаются. Профессия педагога сказочная, яркая – о радости и добре, плохое запоминать незачем.

- Всех ли можно научить играть на флейте?

- Смотря как научить. Можно играть на мировом уровне, выходить на сцену, составлять конкуренцию или мелодировать для души. Для удовольствия можно научить всех, а к высокому уровню человеку нужен талант и недюжинные деловые качества. Все талантливые – очень большие лентяи, они родились с тем, что им всё легко даётся, и не привыкли трудиться. Многим детям, у которых на уроках может что-то не получаться, я говорю: «Трудись, сотни человек учатся, единицы выходят на сцену». У нас есть дети, которые играют на бытовом уровне, потом они могут стать хорошими врачами или IT-шниками, эти профессии тоже нужны.

К каждому ребёнку нужен особый подход, так как они все разные. Я стараюсь всегда быть с ними естественной, честной, чтобы и дети были такими, какие есть. Они могут здесь плакать, топать ногой, психовать. Этот честный обмен позволяет узнать ребёнка.

- Что вы успеваете за академический час занятия с детьми?

- Ничего не успеваем, что хотелось бы! Детей много, со всеми надо позаниматься. Инструмент даём сразу. Ребёнок шёл в музыкальную школу на флейте играть, зачем его обманывать аналогами. Это взрослый человек, только ещё маленький. Нельзя с детьми как с детьми. Временами встречаю взрослых дядь с бородой и сквозь этот облик вижу мальчишек, которые хулиганили у меня на уроке. Или вижу маму с ребёнком, которая занималась у меня ещё маленькой девочкой.

Первое, что мы изучаем, это правила. Один из великих сказал: «Настоящий художник должен знать правила для того, чтобы потом их нарушать». Сначала учимся играть ровно, стройно, а потом пойдёт творчество.

– Ваши ученики чувствуют конкуренцию между собой на конкурсах или занятиях?

– Когда ко мне приходят заниматься, я не ставлю для себя задачу подружить детей. Они сами могут установить для себя комфортные взаимоотношения с другими учениками. Но, меня очень радует, что они дружат, работают как единая команда. Когда я формировала оркестр «Флейты Челябинска», мне было важно, чтобы не было конфликтов. Сложно управлять кучей подростков, которые бы ссорились между собой. Но у нас такого нет. У ребят сильная взаимовыручка, они сами друг другу отсылают партии, настраивают, правят. Важно, чтобы дети и родители перенимали философию педагога. Если этого не происходит, идёт внутреннее нагнетание конфликта. Иногда приходят родители и о своих детях ничего не знают. Оставляют со словами: «Сделайте звезду».

– Получается «сделать звезду» из такого ребёнка?

- Смотря что у него внутри. Иногда бывает израненная душа, которая жаждет прикоснуться к прекрасному. А если ребёнок ничего совершенного не видел, он не будет заниматься чем-то подобным. У нас один из самых сложных духовых инструментов. Занятие на флейте – это тяжёлый физический труд. Родители приводят малышей, я им говорю: «Ваш ребёнок с занятия будет выходить таким, каким бы он ходил на тренировки по хоккею». Поначалу не верят, а потом удивляются: «Мы, конечно, думали, но не знали, что до такой степени тяжело». Помимо усиленной работы нужна ещё дисциплина, внимание, постоянная умственная работа. Без желания ребёнка и родительской поддержки ничего не получится. Дети в шести- семилетнем возрасте ещё очень сильно зависимы от мнения родителя. Чужой человек, в роли меня, как бы не рассказывал красиво про творчество и развитие, если нет в семье единого фронта за идею, ребёнок не поверит педагогу. Нужно ходить на концерты, часто родители заняты и не слушают, как их ребёнок выступает на сцене. Могут приходить бабушки, дедушки, тети. Главное – поддержка. Ребёнку одному не справиться.

– Вы создали проект «Флейты Челябинска», который изначально был сводным ансамблем из двух музыкальных школ, теперь же это настоящий оркестр, выступающий на городских событиях и побеждающий на федеральных конкурсах. Что послужило стартом для проекта «Флейты Челябинска»?

– Был период, когда я работала в ДШИ № 1 и музыкальной школе № 8. Первоначально оркестр «Флейты Челябинска» был собран для проекта общих концертов всех музыкальных школ города. Управление культуры мне предложило: «Раз у тебя флейтисты в двух школах, соедини их в один концертный номер». У меня как раз тогда была написана на ансамбль «Полька» Штрауса. Сыграли, публике очень понравилось. В этот же год «Baby Jazz» с Георгием Анохиным делал проект на Кировке, он мне говорит: «У тебя же есть ансамбль, давай я напишу, а ты сделай аранжировки». Оркестр сыграл, мы ушли на каникулы, а в сентябре дети меня спрашивают: «А когда мы еще будем выступать?» Смотрю, что даже те лентяи, которые флейту в руки не брали, задают этот вопрос. Я смекнула, начала писать пьески классической музыки на оркестр, а Георгий Петрович нам написал множество пьес джазового характера. Через год совместных репетиций мы осмелились поехать на всероссийские джазовые конкурсы. Джаз даёт детям тот драйв, который их заводит и заставляет работать. Оркестр был создан для того, чтобы дети начали трудиться без каких-либо замечаний. Поехали на джазовые конкурсы, хотели себя показать, людей посмотреть, что там дети играют, а по итогу первое место на Всероссийском, гран-при. А чуть меньше, чем пять лет назад мы сделали Юбилейный концерт из двух отделений – оркестру исполнилось 5 лет. Первая часть была полностью классическая, вторая – джазовая.

Сейчас оркестр – это одна первая музыкальная школа. В прошлом году со всех ДШИ города пригласили флейтистов сыграть в оперном театре. Кто хотел, ходили на репетиции, мы выступили и коллеги жаловались на меня, что я увела детей. Многие ко мне сами перевелись учиться, сказали постфактум: «Мы принесли документы в вашу школу, вы нас возьмёте?» Я никогда не отказываюсь, если ребёнок хочет у меня учиться, это хорошая мотивация для него. Я никогда в жизни не прибегала к методу хедхантеров, не звала ребёнка от другого педагога к себе. Мне известно, как тяжело воспитывать музыкантов. Если дети идут учиться, значит они обсуждают это с родителями.

– Инструменты металлические, а значит ведут себя по-разному при перепадах температур. Ребята, которые учили музыкальные произведения в классе, а потом пошли выступать на уличных мероприятиях, адаптируются под иное звучание инструмента?

– На Дне города в 2023 году наш оркестр имел честь выступить на одной сцене с оркестром маэстро Абдурахманова и приезжими звёздами. Шёл жуткий дождь. У меня полкласса слегло с температурой. Инструменты ручной работы, на которых мои ученики играют, могли бы колоссально пострадать. На одном из собраний я сказала: «Ребята, купите штамповки, чтобы играть на улице». Если дети заболевают, инструменты от влаги тоже страдают. Уличные городские выступления у нас часто, играем мы в микрофоны. Штамповки в концертных залах звучат плохо, но хорошо подходят для таких мероприятий. Конечно, звучание на улице отличается от того, что было в классе, но ребята с опытом умеют адаптироваться. Малыши пребывают в шоковом состоянии и только учатся подстраиваться под условия. Те, кто сейчас солирует, когда-то тоже были «неопытными птенцами». С уличными выступлениями сложно, но, с другой стороны, для детей это приключение. Они очень любят выступать на улице, потому что родители мотивируют их поездками в другие города. Можно горы свернуть на этом желании – всё выучат и по специальности, и по оркестру, придут вовремя, лишь бы только их взяли с собой в командировку.

- Ваши воспитанники принимают участие в Дельфийских играх, расскажите, что из себя представляет подготовка и участие в них?

- Это сложная командировка не развлекательного характера. Подготовка идёт целый год. Программа Дельфийских игр двухтуровая, по два произведения. В общей сложности 40 минут чистой игры. Для того, чтобы ребёнку всё выучить и конкурировать, надо приложить недюжинные усилия. Вся Россия выбирает лучших в регионах и делегирует на игры. Я рада, что у нас идёт белая полоса побед в этих мероприятиях. Очень тяжело переживаются невыходы во второй тур. В прошлом году моя воспитанница, одна из сильнейших участниц в группе, не прошла в финальный этап. Когда даю ученикам флейту в руки, всегда говорю: «Ты берёшь инструмент, чтобы выходить с ним на сцену. На меня не рассчитывай. Ты будешь нести ответственность. Тебя запомнят любым». Я не разрешаю им портить своё имя. Выходишь на сцену – играй только хорошо. Мы всегда говорим о возможных проигрышах. Иногда они бывают ценнее выигрыша. Дети, которые неизменно лидируют, считают себя непогрешимыми и исключительными. Таким «звёздам» надо вовремя щёлкнуть по носу, чтобы они осмыслили, проработали это поражение и засучили рукава работать дальше.

– К примеру, вы занимаетесь с ребёнком долгое время, а потом у него вдруг пропадает интерес к занятиям. Бывало ли у вас такое?

– В основном это пубертатный период. Детки в подростковом возрасте сильно меняются взглядами, приоритетами, отношениями с родителями. Иногда инструмент уходит на второй план. Мастерство педагога – удержать таких ребят. Когда-то нужно не давить, отпустить и дать время или звонить, звать. То, что я их знаю с малых лет, позволяет ими немного манипулировать и удержать от ухода. Не всех. Есть те, кто бросает. Наша задача – сделать так, чтобы меньше детей уходило. Потом, когда время проходит, они восторженно подбегают и говорят: «Как хорошо, что вы меня тогда заставили доучиться». У меня есть такая ученица, живёт в Чехии. Подписана на все наши новости, лайкает, всё смотрит. Я её заставляла не бросать флейту, думала ненавидеть меня будет, а она мне письма пишет (смеётся).

- Как научить играть на флейте тех, у кого нет музыкального слуха?

- Выработка музыкального слуха и ритмическое восприятие – это дело времени и труда. Не у всех есть соответствие внутреннего слышащего органа с воспроизводящим органом. У меня есть ученица, которая, когда только пришла, не могла хлопнуть в ритм с метрономом. Сейчас учится в одном из престижных колледжей России, поступила со 100 баллами. Все ученики не любят метроном, а она с ним дружить пыталась. Трудилась и добилась своего. Иногда приходят дети и показывают отличные данные, думаешь: «Ну всё, звезда». А эта «звезда» флейту в руки не берёт. Только с футляром красиво ходит (смеётся).

- Чего нельзя делать флейтистам?

- Не заниматься. Себя ругаю за то, что могу быть занята и не играть. Нельзя слушать плохих флейтистов и некачественную музыку. Под такими произведениями я подразумеваю низкопробные композиции. У нас с вокалистами абсолютно идентичная физиология. Мы тоже не едим перед тем, как брать флейту в руки. Обязательно полощем рот, чтобы от булки не остались крошки внутри инструмента. Шоколадными руками флейту не берём. Запрещается мочить инструмент, нельзя собаке, кошечке давать на флейте поиграть. Особенно хорошо ценность инструментов до детей доходит, когда родители доступно объясняют, сколько они стоят (смеётся). В работе с детьми нескучно, они постоянно заряжают позитивной энергией. Много курьёзных случаев, перевираний фамилий композиторов – это то, что не даёт закиснуть. Состариться некогда.

– Педагог – это призвание?

– Абсолютное призвание. Посторонний человек в профессии не задерживается. Многие приходят в школу с мнением о том, что детей надо любить. Они думают, что малыши будут тоже относиться к ним с любовью. А детей надо уважать. Если хорошо получается учить и тебя это не тяготит, тогда можно оставаться в профессии. В случае отторжения надо уходить, потому что и себе здоровье испортишь, и детей покалечишь.

- Вы, выступая с оркестром и воспитанниками на многих городских мероприятиях, как считаете, чего не хватает культуре Челябинска?

– Колоссальные изменения произошли в культуре за последнее время. За 35 лет в этой сфере, заметила стремительное развитие культуры города. Сейчас в России пошёл культ инвестирования в проекты. Я считаю, что музыкальные школы – такие же инвестиционные проекты. Сейчас стало меньше детей приходить учиться, это говорит о тенденции общества. Хочется для города культа образованного человека, когда общество формирует мнение о том, что быть культурно образованным престижно. Эмоциональный интеллект у современных детей воспитывается короткими видео в TikTok и YouTube. Ничему хорошему такое развитие не научит. Есть родители, которые говорят: «Что вы с нас постоянно требуете знания великих флейтистов? Нам это зачем? У вас в школьной программе этого нет». Привели к нам своего ребёнка учиться качественному образованию и протестуют против педагогов.

- Что вы можете посоветовать тем, кто хотел бы научиться играть на флейте?

– Перед принятием такого решения нужно быть честными с собой и педагогом, чётко взвесить все «за» и «против» и понять, что это тяжёлый труд. Есть люди, рождённые для других инструментов, по полгода можем ставить с ними звук, а на домру придёт и сразу родной инструмент. А есть дети, кому дашь в руки флейту, и они как будто уже с ней работали. Мы же не боги, чтобы сразу понять, какой инструмент ребёнку ближе. У меня старший сын учился на флейте, страдал, окончил музыкальную школу и говорит:

«А теперь уже можно на саксофоне играть?»

Я в шоке: «Ты что раньше-то не сказал?»

«Ты бы расстроилась», – отвечает.

Купили ему утром саксофон и уехали на работу. Вечером он нам на нём уже играет. С родным ребёнком не всегда поймёшь, а чужого не знаешь. Это тернистый, тяжёлый путь, надо хорошо понимать, что все, кто учится в музыкальной школе, это труженики. Игра на музыкальном инструменте – это дело, профессия.